Изображение Shutterstock Глобальная финансовая система по объективным причинам меняется у нас на глазах. Притом, что чем больше прикладывается усилий по сдерживанию этого процесса, тем быстрее он раскручивается. То, что в мировой экономике и на финансовых рынках было в порядке вещей ещё пару лет назад, сегодня не является непреложной истиной. Доля доллара США в международной торговле медленно, но неуклонно снижается. Процесс этот дискретный и зависит от законодательных решений крупных субъектов международной торговли и властей отдельных стран, которые, по понятным причинам, принимаются, в большинстве случаев, достаточно кулуарно и спонтанно - как правило, исключительно в ответ на какие-то конкретные внешние угрозы и раздражители. Похоже, Россия в очередной раз поневоле оказалась именно в роли такого "локомотива перемен". Что же за вагонный состав нам предстоит везти за собой в ближайшие годы? Небольшой геоэкономический экскурс Китай ещё в 2011 году в ответ на кризис в еврозоне смог реализовать своповые операции с юанем с большинством своих торговых партнёров в Юго-восточной Азии. Однако дальше регионального валютного проекта дело не пошло. Россия в тот момент проект на словах одобрила, но конкретными действиями не поддержала. Тогда все находились в "сколково-инновационном угаре", и было недосуг. Сейчас китайская экономика не то чтобы не растёт - но темпы роста убавились. ВВП стал ниже 10% на фоне реализации доктрины Си Цзыньпина перехода от экспортоориентированной модели к модели внутреннего спроса. Этого, как выяснилось, не достаточно для того, чтобы столь необходимый повышенный уровень роста сохраняли другие развивающиеся экономики - в первую очередь, страны BRICS. Как известно, именно рост развивающихся стран до последнего времени достаточно эффективно нейтрализовывал замедление крупных зрелых экономик мира. С принятием Китаем новой концепции собственного развития этот баланс, очевидно, был разрушен, и при этом никаких новых географических очагов роста так и не появилось. В октябре-ноябре этого года тональность высказываний главы ЕЦБ Марио Драги становилась всё более мрачной - причём, чем больше новых стимулирующих программ в Старом свете анонсировалось, тем более пессимистичными выглядели его прогнозы по экономике еврозоны. Оптимистом тут оставаться было на самом деле трудно: Европа начала замедляться ещё летом текущего года. Кульминацией этого деструктивного процесса стало падение ключевых экономических индикаторов в конце осени в самой Германии, которая до этого момента считалась "иммунизированной". В конце концов, на одном из своих публичных выступлений Марио Драги был вынужден сокрушённо признать, что "Европе требуются структурные реформы, и одними лишь монетарными механизмами реанимировать рост экономики этого региона невозможно". Наконец, как выяснилось, несмотря на энергичные меры стимулирования в рамках "Абэномики", ВВП Страны восходящего солнца в 3-м квартале спикировал на 1.6%. Это оказалось существенно хуже роста на 2.2%, спрогнозированного экономистами, а с учётом падения японской экономики во 2-м квартале на 7.3%, получалось, что Япония на всех парах стимулирующих мер внезапно воткнулась в рецессию. А если к этому ещё добавить последние разочаровывающие данные по росту (вернее, падению) промпроизводства в США, то картина представлялась совсем уж унылой. В США нестандартные монетарные механизмы, хотя и не выполнили всех поставленных перед ними задач, всё же были гораздо более эффективными, чем в Европе и Японии. Бывший глава ФРС Бен Бернанке как-то раз возразил своим оппонентам, постоянно сетовавшим на неэффективность программ QE, в том ключе, что хоть доходы американцев с 2007 года практически не выросли, а безработица оставалась стабильно высокой, дополнительный источник богатства для многих был связан с фондовым рынком, который - несомненно, в первую очередь именно благодаря деньгам Феда - показывал поистине феноменальную динамику. Одна из немногих хороших новостей для России В Европе и Японии этот сценарий, скорее всего, не сработает по двум причинам. Во-первых, евро и иена не являются главными резервными валютами, а значит, переток капиталов при нынешних околонулевых процентных ставках автоматически не произойдёт. В обоих случаях нужен "пряник". Но ни Драги, ни Куроде неясно, как он должен выглядеть, и где его можно добыть. Во-вторых, сами по себе фондовые рынки Страны восходящего солнца и Старого света, хотя и колоссальны по объёмам, но в отличие от США, где про индекс Dow Jones и S&P знают даже продавцы в газетных киосках, интересуют преимущественно лишь довольно узкий сегмент институционалов. Таким образом, Европа и Япония, в отличие Америки, вынуждены практически безальтернативно искать выход из затяжной рецессии именно в стимулировании реальной экономики, а не финансового сектора. Это - одна из немногих хороших новостей для России, поскольку если бы в мире повсеместно эффективно и самодостаточно работала "автоподкачка" финансового сектора, то весь бизнес ушёл бы в этот "непыльный", но колоссальный по объёмам, сегмент, и дела бы никому не было ни до каких сырьевых рынков или рынков развивающихся стран. Изображение Shutterstock По-видимому, понимая остроту момента, по итогам саммита G20 в австралийском Брисбене, руководители делегаций приняли коммюнике о развитии глобальных инфраструктурных проектов общей стоимостью в $5 трлн в год. Лидеры стран выразили надежду, что именно таким замысловатым образом удастся ускорить темпы глобального роста на искомые 1.5-2 процентных пункта в год. Инфраструктурные проекты - вещь, безусловно, полезная, но непонятная - уже хотя бы тем, что не были определены ни главные кредиторы, ни сроки, ни ожидаемые доходности, ни бенефициары таких проектов. Одним словом, мир в очередной раз убедился, что из политиков не получается достойных экономистов, и никто вновь ни на йоту так и не приблизился к полноценному обсуждению глобальных финансово-экономических реформ. В этой связи на память приходит одна из первых публичных речей новоиспечённого президента США Обамы в 2008 году, в которой он с сияющими от триумфа глазами заверил своих избирателей, что выход на траекторию роста американской экономики будет достигнут за счёт "масштабного строительства мостов и дорог". Как мы теперь по прошествии шести лет знаем, этот проект не только не был реализован - к нему, как говорится, вообще никто даже не притрагивался. Вопрос: почему? Ответ довольно прозаичен: потому что в американском частном секторе такие проекты оказались невостребованными ввиду их слишком высоких рисков и длительных сроков окупаемости, а государство, озадаченное внутренними проблемами - ростом долга и углублением дефицита Федерального бюджета - в одиночку просто не потянуло бы их. Это было априори невозможно, в частности, по причине крайней слабости рынка муниципальных облигаций, который обычно финансирует подобные "длинные проекты". В свою очередь, в последних протоколах ФРС от 19 ноября текущего года отмечалось, что на своем октябрьском заседании львиную долю времени руководители американского центробанка были заняты обсуждением нестабильности финансовых рынков, слабости зарубежных экономик и дефляционных рисков. Участники Комитета по открытым рынкам США указали на ухудшающиеся экономические перспективы и возросшие понижательные риски в Европе, Китае и Японии, а также на положительные и отрицательные аспекты длительного укрепления доллара. Структурная депрессия? Может быть, в таком случае мы имеем дело вовсе не с циклической рецессией, а со структурной депрессией? Главная классическая предпосылка рецессии - это, как известно, кризис перепроизводства. Поскольку такового не наблюдалось на пике глобального финансового кризиса в 2008-году уже хотя бы потому, что китайская экономика росла двузначными величинами процентов и, казалось, могла "проглотить" любые избыточные объёмы, возникает подозрение, что мир прошёл через структурный кризис, из которого можно было выбраться полностью модифицировав существующие общепринятые финансовые и фискальные модели и стандарты. Поначалу заокеанские законодатели именно этим и начали заниматься (законодательные инициативы Банковского комитета при конгрессе США, попытка создания "Плохого банка" вывшим Министром финансов Тимом Гайтнером, разработанное и запущенное правило Волкера и т.п.), однако очень скоро всем стало ясно, что революционных перемен никто не хочет, поскольку они были бы неминуемо связаны с ревизией роли доллара в мировой экономике. В конце концов, их просто боялись - причём, даже в недрах главного оппонента Вашингтона - в Пекинском руководстве. Если это действительно депрессия (многолетнее отсутствие роста на фоне затяжного падения всех недолларовых активов), то это по-настоящему плохая новость для всех. Депрессия не только не лечится монетарными механизмами центробанков, но также и маловосприимчива к традиционному набору важнейших макропоказателей, на которые в первую очередь ориентируется большинство инвесторов и портфельных управляющих: ключевые ставки, динамика ВВП, индексы потребительских и закупочных цен, и т.п. - всё это в этом случае становится абсолютно бесполезным и даже нерелевантным набором данных. Как победить и переждать депрессию? Депрессию, на самом деле, могут эффективно остановить лишь вышеупомянутые структурные реформы (в которых, как выясняется, почти никто не заинтересован, или "боится выразить заинтересованность"), либо - "экономическая революция", либо - простите, мировая война (как это имело место в США, экономика которых в 1930-е, как известно, находилась именно в состоянии структурной депрессии после Великой Рецессии, и лишь её перевод на военные рельсы в начале 1940-х, наконец, вырвал американцев из капкана затянувшегося пессимизма и упадка). Наиболее оптимальный вариант для всех, таким образом - экономическая революция. Вспомним, какие мощные толчки всеобщего развития оказывали такие открытия как изобретение автомобиля в начале XIX века, телефона (1877) и радио (1893), наконец, полёт человека в космос (1961). Последнему сопоставимому по значимости открытию - Интернету - уже насчитывается почти четверть века - и с тех пор люди практически ничего нового не придумали, поскольку инвесторы и финансовая элита были слишком сильно увлечены созданием финансовых пирамид и воздушных замков на фоне обнуления стоимости заёмных средств в США. Какие индикаторы выходят на первый план по значимости в условиях глобальной депрессии? Наиболее востребованными в практическом разрезе должны стать такие вещи как коэффициенты загрузки мощностей, соотношения прямых и портфельных инвестиций, индексы кредитования малого бизнеса, соотношение роста вакансий в частном и государственном секторе и т.д. Мы мало что знаем об этих экономических индикаторах, их практически никто не систематизирует и не изучает. Если мы увидим, что интерес разворачивается в этом направлении - это и будет первым обнадёживающим знаком искомых перемен. А пока... В текущих неблагонадежных условиях инвестору необходимо сохранить свой капитал, для чего могут быть использованы самые передовые наработки финансовых советников и управляющих. В этом плане, наиболее понятными и доступными станут инвестиционные стратегии, реагирующие быстро и работающие на любых рыночных движениях. К ним можно отнести высокочастотные и алгоритмические продукты, дирекционные и широко известные арбитражные стратегии. Рожанковский Владимир, ИГ "Норд-Капитал"